Изгнанник - Страница 59

Белвар в ответ поднял свои кованые руки.

– Я тоже когда-то считал так. Ты жив и больше не одинок. Пойдем с нами к озеру, там можно спокойно поговорить.

Пещерный урод поспешно согласился и с огромным усилием начал поднимать с пола свою тушу, весившую добрых четверть тонны. Под скрежет и лязг жесткого панциря этого создания Белвар предусмотрительно шепнул Дзирту:

– Держи свои клинки наготове!

Пещерный урод наконец поднялся, достигнув внушительного роста в десять футов, и дров не стал оспаривать логику Белвара.

Не один час понадобился заколдованному монстру, чтобы рассказать двум приятелям о своих приключениях. Не менее поразительным, чем сам рассказ, было то, что просто на глазах улучшалось его владение дровским языком. Этот факт и подробности прошлой его жизни-жизни пича, целиком посвященной добыче и обработке камня, о чем он рассказывал со священным трепетом, – все это убеждало Белвара и Дзирта в правдивости его причудливого повествования.

– Приятно снова заг-г-говорить, хотя это и не мой язык, – через какое-то время промолвил монстр. – Такое ощущение, словно вновь об-б-брел часть того, кем б-был когда-то.

Слишком свежи были в памяти Дзирта такие же ощущения, поэтому он отнесся сочувственно к подобным сантиментам.

– Как долго ты находишься в этом облике? – спросил Белвар.

Пещерный урод пожал плечами, что сопровождалось немалым шумом.

– Недели, м-месяцы. Не могу вспомнить. Время потеряно для меня.

Дзирт закрыл лицо ладонями и глубоко вздохнул, сочувствуя этому несчастному созданию. Он ведь тоже чувствовал себя потерянным и одиноким в дебрях Подземья. Он тоже познал беспросветность такого существования.

Белвар легонько потрепал приятеля рукой-молотом.

– И куда же ты теперь направляешься? – спросил хранитель туннелей. – И откуда идешь?

– Пытаюсь найти к-к-к... – пещерный урод запнулся на последнем слове, как будто даже простое упоминание зловредного колдуна причиняло ему огромную боль.

– Но это п-просто бесполезно. Я без труда отыскал бы его, если бы был пичем.

Камни с-сказали бы мне, где искать. Но я больше не могу часто разговаривать с ними. – Чудовище поднялось с камня, на котором сидело. – Я ухожу, – решительно сказало оно. – Вам опасно находиться рядом со мной.

– Ты останешься, – внезапно заявил Дзирт не допускающим возражения тоном.

– Я не могу с-себя контролировать, – попытался объяснить монстр.

– Это не проблема, – ответил Белвар. Он показал вверх, на дверь, расположенную на карнизе в углу пещеры. – Наш дом находится там, наверху, а дверь в него слишком мала, тебе не пролезть внутрь. Ты отдыхай здесь, внизу, на берегу озера, до тех пор, пока мы не решим, что нам делать дальше.

Монстр безумно устал, и рассуждения свирфнеблина были достаточно разумными. Чудовище вновь опустилось на камень и свернулось калачиком, насколько это позволило его громоздкое тело. Дзирт и Белвар удалились, на ходу оглядываясь на своего странного нового компаньона.

– Щелкунчик, – внезапно произнес Белвар, останавливая Дзирта. С огромным усилием пещерный урод повернулся, проявляя уважение к глубинному гному и понимая, что Белвар обращается к нему. – Вот как мы будем тебя называть, если у тебя нет возражений, – объяснил свирфнеблин чудовищу, призывая в свидетели Дзирта. – Щелкунчик!

– Подходящее имечко, – заметил Дзирт.

– Это п-п-ревосходное имя, – согласился пещерный урод, сожалея, что не может вспомнить имя, которым назывался, будучи пичем, – имя, которое катилось и катилось вперед, подобно круглому голышу в наклонном коридоре, и воздавало молитвы камню каждым раскатистым слогом.

– Мы расширим вход, – сказал Дзирт, когда они с Белваром вошли в свое жилище внутри расселины, – чтобы Щелкунчик мог входить сюда и отдыхать рядом с нами в полной безопасности.

– Нет, темный эльф, – возразил хранитель туннелей. – Мы этого не сделаем.

– Ему небезопасно оставаться там, у воды. Какие-нибудь чудовища отыщут его.

– Он-то как раз в достаточной безопасности, – фыркнул Белвар. – Какое чудовище по собственной воле нападет на пещерного урода? – Белвар понимал искреннюю тревогу Дзирта, но он понимал также и опасность, скрывавшуюся за этим предложением. – Я сталкивался с подобными случаями магических превращений, мрачно сказал свирфнеблин. – Они называются полиморфами. Тело изменяется мгновенно, но для изменения сознания может потребоваться время.

– О чем это ты? – встревожился Дзирт.

– Щелкунчик все еще пич, – ответил Белвар, – хотя и загнан в тело пещерного урода. Но боюсь, что вскоре Щелкунчик больше не будет пичем. Он станет пещерным уродом, и разумом, и телом, и какими бы добрыми друзьями мы ни стали, Щелкунчик начнет думать о нас не более как об очередной порции пищи.

Дзирт попытался было спорить, но Белвар остановил его одной отрезвляющей мыслью:

– Получил бы ты удовольствие, приведись тебе убить его, темный эльф?

Дзирт отвернулся.

– Его рассказ так напоминает мою жизнь.

– Не настолько, как ты считаешь, – возразил Белвар.

– Я тоже был на краю гибели, – напомнил Дзирт хранителю туннелей.

– Ты так думаешь. Но то, что было сущностью Дзирта До'Урдена, оставалось в тебе, друг мой. Ты был таким, каким тебе приходилось быть, к чему вынуждала тебя окружающая обстановка. В этом разница. Не только телом, но и сущностью своей Щелкунчик вскоре станет пещерным уродом. Его мысли будут мыслями пещерного урода, и он не отплатит тебе милосердием, будь ты даже последним дровом на земле.